...Весьма справедливо думали отцы, что пост и воздержание состоят в умеренности, и что все вообще домогающиеся совершенной добродетели, принимая пищу, необходимую для поддержания тела, должны воздерживаться, когда еще хочется есть.
Если кто вознерадит о первой и великой заповеди – о любви к Богу, которая при содействии Божием образуется в нас из внутреннего расположения, доброй совести и здравых мыслей о Боге, и начнет заботиться о втором, только внешнем служении, тот не сможет исполнять это служение чисто и здраво.
Кто упражняется в добре из каких-нибудь видов, тот не тверд в добродетели, ибо цель минуется, и он оставит доброе дело, подобно как плывущий для прибыли не продолжает плавания, если не видит прибыли. Но кто чтит и любит добро ради добра, тот, поскольку любит нечто постоянное, и расположение к добру имеет постоянное, так что, ощущая в себе нечто свойственное Богу, может сказать о себе сказанное самим Богом: Я один и тот же, и не изменяюся (ср.: Мал. 3, 6). А потому он не будет превращаться, принимать разные виды, соображаться с обстоятельствами и делами, делаться то тем, то инаковым, менять разные цвета, подобно как полип принимает цвет камня, к которому он пристал; но всегда пребывает один и тот же — непоколебимым среди колебаний, несовратим среди превратностей, и, как представляю себе, это скала, которая, при ударах ветров и волн, стоит незыблемо, и сокрушает приражающееся к ней.
...Приобретем и мы любовь, приобретем снисходительность к ближнему, чтобы сохранить себя от пагубного злословия, осуждения и уничижения, и будем помогать друг другу, как своим собственным членам.
Единомыслие ведет начало от Троицы, так как Ей и по естеству свойственно единство и внутренний мир. Оно усвоено ангельскими и божественными Силами, пребывающими в мире с Богом и между собою. Оно простирается на всю тварь, ибо ей служит украшением безмятежность. Оно удобно поселяется и в нас – как по душе, когда в ней добродетели переходят одна в другую и одна с другой сообщаются, так и по телу, когда в нем и члены, и стихии имеют взаимное согласие, отчего в первом случае происходит то, что является и именуется красотой, а во втором – здравием.
Видящий в сердце своем след ненависти к какому-либо человеку, за какое-либо падение, совершенно чужд любви к Богу. Ибо любовь к Богу никак не терпит ненависти к человеку.
В миру врагу удобнее теснить нас своими орудиями и внешними и внутренними...