Но я убегал от них как от делателей зла.
Без всякого другого деяния есть уже грех.
От изумления перед неприступною славою.
Всеведущий, прежде нежели веки сотворил
Но из благомыслящих никто не терпел меня.
Великолепные одежды и изнеженные нравы.
Ибо если и прежде ум мой не мог вообразить
Она вся совершенно приходит в исступление.
Многими талантами, многими беззакониями.
И страшной прелести наслаждений этой жизни.
Называя меня делателем всякого беззакония
Сродники, посторонние и мирские начальники
Приобщаясь которых мы исповедуем, что держим
Чтобы извлечь меня из пропасти и мирской тьмы
Но какая хартия вместила бы Твои благодеяния
Человеку мерзкому и отвратительному для всех
Но мерзостные деяния и сладострастные желания
Будучи огнем нестерпимым для смертной природы?
Поставив меня служителем и литургом, и таинником
Источником, пьющие из которого никогда не жаждут
