Старообрядческие «свитки брачного сочетания»

Такое название – «свитки брачного сочетания» (или «брачного составления») – печатаемым ниже двум документам усвояется в подписях скрепивших их лиц. По существу своему это – брачные договоры старообрядцев-беспоповцев, отвергающих «священнословные браки» и заменяющих их гражданским сожительством. Но здесь нет ни слова ни о материальной стороне дела, ни даже об юридических гарантиях верности супругов друг другу. Есть, правда, скреплённое целованием креста Христова, присутствием свидетелей и подписями, как их, так и самих брачующихся обещание супружеской верности. Главное же содержание этих договоров составляют аргументы в пользу необходимости брачных сопряжений вообще и законности браков, венчанных не священником. И это содержание не случайное: ясно, что наши «свитки» отражают известный момент в исторической жизни раскола и, чтобы понять, как это содержание, так и юридическое значение документов, необходимо коснуться вопроса об отношении старообрядцев-беспоповцев к браку в историческом освещении. Без того смысл их будет не совсем ясен¹.

Разрыв так называемых старообрядцев с иерархией при п. Никоне сам по себе повёл к отрицательному отношению их к таинствам, совершавшимся в «никонианской церкви», в которой «святители падоша и всё священство еле живо» (Аввакум). Так как в церкви возобладали-де еретики, то и благодати там не осталось места, а воцарилась одна скверна. В частности, потеряли всякую таинственную силу и браки, венчаемые в господствующей церкви. Вот почему уже протопоп Аввакум предостерегал своих учеников: «молю вас, не прикасайтеся их (священников) ересям... аще венчаемы бывают у них, то не браки, а прелюбодеющие». Аввакум, за отсутствием истинно-православных попов, советовал жить «просто», т. е. не в супружестве, целомудренно². Какая тесная связь между наличностью духовенства и возможностью законных браков установилась в понимании раскольников, видно и из соборного постановления новгородских беспоповцев 1694 г.: «брачное супружество совершенно отвергать законополагаем, потому что по грехом нашим в таковая времена достигохом, в няже православнаго священства в конец по благочестию лишились»³.

Впоследствии старообрядцы в своих отношениях к церкви и к её таинствам разбились на две главные группы – поповцев и беспоповцев, и в среде только последних продолжал остро стоять вопрос о браках и венчании их. Здесь раскольники в течение двух столетий переживали в себе конфликт между требованием супружеской жизни и невозможностью, за отсутствием духовенства, заключения законных браков. В течение двух веков делались разные попытки решения этого вопроса, причём теория и практика колебались между полным отрицанием возможности всяких супружеских «сопряжений» в наступившее с Никона антихристово время и допущением браков, то венчанных в православных храмах, то совершаемых в беспоповщинских часовнях, то гражданских, то, наконец, случайных любовных связей. Брачная проблема и её многоразличные решения долго волновали разные беспоповщинские толки, пока, наконец, не поделили всю беспоповщину на два согласия – отвергающих брак и брачников, или федосеевцев и поморцев, так как брак сделался, в конце концов, главным знаменем раздора между этими половинами беспоповщинского раскола. Долгая и оживлённая богословско-каноническая полемика, которая велась между федосеевцами и поморцами из-за брака, захватила XVIII и XIX столетия и отразилась на содержании печатаемых документов.

Как ни сильна была в беспоповщине мысль о воцарении антихриста, постулировавшая к отрицанию не только венчаний в господствующей церкви, но и браков и супружеств вообще, веления плоти и потребности духа ослабляли принудительность того решения брачного вопроса, какое дано было сначала у польских федосеевцев и в Поморье, потом в Москве, на Преображенском кладбище, знаменитым Ковылиным: при наружном аскетизме почти повальный разврат... Нравственное чувство не могло с этим мириться и искало другого выхода из создавшегося затруднения. Отсюда ряд попыток к учреждению законного супружества внутри беспоповства – Мих. Вышатина, Ив. Алексеева, Вас. Емельянова, Гавр. Скачкова, Павла Любопытного и др. В то время как одни «брачники» исходили из мысли о необходимости совершения тайны брака священниками, и то искали в Палестине «Христовой иерархии» (поморец Вышатин), то доверялись православным попам, то даже довольствовались фиктивными свидетельствами о повенчании, покупаемыми у католических ксёндзов (в пределах Польши), – другие беспоповцы нашли себя вынужденными изменить самое понятие о браке. Уже стародубский федосеевец Ив. Алексеев в первой половине XVIII ст. учил, что брак не есть таинство, в котором низведение благодатной силы обусловливается священническим венчанием по известному чину. Таинством можно назвать его только потому, что таинственна та супружеская любовь, которая является образом любви Христа к церкви. Взаимная любовь брачующихся и их согласие на совместную жизнь, выраженное при свидетелях и родителях, на брак соизволяющих, и гарантирующих отсутствие препятствий к нему, – вот и всё, требуемое для его законности и действенности. Что касается Иерейского венчания, то оно не относится к существу брака – оно не более, как «общенародный христианский обычай», соответствующий подобным обычаям у иудеев и язычников, и дающий браку только формальную «крепость и честь». Он желателен, но не необходим: благодать подаётся не венчанием, а первоначальным Божиим благословением на супружескую жизнь, преподанным человечеству чрез Адама и Еву⁴. Но Алексеев, сделав затем логический скачок, стал утверждать, что старообрядцам, не обязанным венчаться (ибо не в том сила брака) и не могущим венчаться у своих попов (ибо у беспоповцев их нет), следует всё же выполнять этот обычай, но только в православных храмах: это и желательно, и вере не вредит, так как брачующиеся не приобщаются чрез то никонианским ересям⁵.

Из отправной точки, установленной Алексеевым, его ученики пришли к более логическому выводу, что венчание, не относящееся к существу брака и обставленное трудно приемлемыми условиями при совершении его в православных храмах (Алексеев требовал соблюдения старых чина и обрядов), и совсем не нужно. Так и стали поступать некоторые федосеевцы, заменяя постоянными подругами жизни часто сменявшихся до того «стряпух», или просто любовниц, и обходясь при этом без всякого церковного благословения или хотя бы участия посторонних лиц. He так далеко пошли московские поморцы во главе с Вас. Емельяновым: они, отвергши православные храмы и священников, не могли обойтись совсем без чина. Убеждённые в том, что «женивыйся не согрешает», что «брак честен и ложе не скверно», они установили в Москве, в своей Покровской часовне, венчание браков по составленному Емельяновым «брачному чину». Так как Емельянов рассуждал, что пресвитерское венчание – «токмо благолепное украшение, случайно устроенное», то он и заменил церковный чин браковенчания приличными случаю молитвами, которые вправе были читать и «мужи нерукоположенные»⁶. Дело совсем не в священнике и не в чине, а в выполнении других, более существенных условий для правильности брака: 1) в согласии жениха и невесты, 2) в родительском благословении, 3) в обручении, 4) в свидетелях и 5) в законных летах сочетающихся⁷. Как обставлялись поморские браки в Покровской часовне с формальной стороны, видно из текста обещания жениха и невесты, изданного И.Ф. Нильским⁸.

Несмотря на осуждение браков, венчанных в Покровской часовне, «Выгорецкой лаврой», этой метрополией поморского согласия, брачники емельяновского толка распространились и в Петербурге, и в центральной России, и в среднем и нижнем Поволжье, и в Архангельской губернии, и, наконец, в Сибири. Оттуда стали ездить в Москву для заключения браков. Но не всем было удобно и по средствам являться в Москву за благословением и потому «многие сами собой, окроме Божия закона и молитв иерейских, без венчания, по согласию сходились». Наконец, у поморян стал осуществляться и средний способ вступления в супружескую жизнь – без поездки в Москву, но с благословением наставника на месте. Что-то и другое бывало в действительности, было видно хотя бы из статьи А.А. Леопольдова «О расколе в Саратовской епархии». В с. Самодуровке Хвалынского уезда в 1830 годах были поморцы «неженивыеся», молившиеся в одной часовне, и «женивыеся», собиравшиеся в другой. Браки у последних совершал наставник Поликарп Ермилов⁹.

Идея законности браков к началу царствования имп. Николая I должна была сделать большие успехи среди беспоповцев. К этому вели и сильные доводы богословско-канонического и исторического характера, выдвинутые в полемической литературе брачников, и неутомимость апологетов брака, и житейские удобства брачной жизни, и беззащитность противобрачников пред фактами массового распутства и детоубийств в их среде, наконец – изменение отношений правительства к безбрачию беспоповцев. Если московская администрация конца XVIII и начала XIX ст. смотрела сквозь пальцы на проявления безнравственности на Преображенском кладбище, подкупаемая щедростью его настоятеля Ковылина, то в конце правления Александра I отрицание браков стало считаться таким же признаком неблагонадёжности беспоповщины, как и немоление за царя. В 1820 г. состоялся даже указ о недопущении таких раскольников ни к каким должностям¹⁰. Понятно, что при таких условиях брак даже «безсвященнословный» мог уже выделять поморян-брачников из среды всей беспоповщины и увеличивать ряды их на счёт федосеевщины даже. Что это так, видно из следующего примера. В 1813 г. московские федосеевцы хвалились, что саратовское общество со всеми окрестностями с ними единомудрствует¹¹. В конце же 1830 годов в Саратове не было федосеевцев, а были поповцы, поморцы и 26 чел. спасова согласия¹².

Саратовского именно происхождения и печатаемые нами «свитки брачного сочетания» относятся к первой четверти XIX ст. Второй из них датирован 1823 (7331) годом. Первый даты не имеет и, хотя писан на бумаге 1791 г., но всё же может быть отнесён ко времени, не далёкому от 1823 г.: написаны оба документа одним и тем же лицом, Матвеем Ивановым, который удостоверял в обоих согласие на брак – в одном своего сына, в другом дочери. Допуская максимум разницы между обоими браками десять лет (в почерке нет изменений) и предполагая, что не датированный «свиток» написан прежде, можно отнести его ко времени не ранее 1813 г.

Оба «свитка» писаны в одном городе и одним лицом, но различаются между собой по изложению. Очевидно, не было строго принятой формы для таких брачных договоров, и они каждый раз составлялись вновь. Но существовало нечто определённое, не подлежащее изменению. Это – мысль о возможности и даже законности совершения «бессвященнословных браков». Эта мысль проникает оба документа, и обставлена почти тожественными аргументами. И, если сравнить их с московским брачным обещанием 1798 г., то в них аргументация и сложнее и сильнее. В Москве к концу XVIII ст. браки поморцев утвердились и почти легализовались (недаром за нарушение их святости «обещание» угрожает «гражданскими законами»). В отдалённом же Саратове ещё в первой четверти XIX ст. такие браки в самой беспоповщинской среде считались сомнительными. Вероятно, там как раз в это время разгорались споры о браках, какие волновали особенно московских и других беспоповцев в предыдущее столетие. На саратовских «свитках» и отразилось содержание той литературной борьбы, и в них введены те самые доводы, какими оперировали защитники бессвященнословных браков в центрах беспоповщины. Борьба эта отозвалась и на другого рода литературных произведениях, составленных или распространённых в саратовских пределах. Таков найденный в Хвалынском уезде «Стих брачный», начинающийся ссылкой на Божие вещание Адаму и Еве о наполнении всей земли и на благословение Спасителем брака в Кане Галилейской и затем цитирующий ап. Павда, который возглашает: «лучше жену есть имати, нежели жити беззаконно, понеже брак честен и Богу приятен». «Брак иметь законный верным есть полезно, в любви купно пребывати и друг другу угождати честно и полезно, и Богу приятно». Наряду с восхвалением тайны брака, которая «во образе Христа и церкви вечно пребудет», здесь находятся прещения по адресу противников: «Молчите презлобни хулители браков, вы уста свои стесните и языки удержите, хулы износите на тайну велику»¹³...

В чём же состоит аргументация наших «свитков» в пользу браков?

Автор их заявляет, прежде всего, принадлежность свою и брачующихся к древле-православной восточной церкви, содержащей св. тайны и руководимой соборами с их правилами и «неписанными уставами». Но, живя в «осмочисленном», «всезлобном веке», приходится «по приличию времени», за «помрачением светил церкви», содержать лишь те обычаи и законы, которые можно ныне соблюдать. Так, хотя по Кормчей книге для правильности брака требуется семь условий: 1) согласие брачующихся, 2) законные лета, 3) отсутствие родства, 4) благословение родителей, 5) наличность достоверных свидетелей, 6) согласие господ и 7) благословение иерейское, – по нужде, если нет иереев, последнее условие может отпасть, как не обязательно и шестое (господ может и не быть у брачующихся). И это будет брак «по естественному обычаю». Прежде чем продолжать изложение доводов «свитков», нужно отметить, что на Кормчую в доказательство законности брака и без священнического благословения ссылался уже Иван Алексеев, сделавший соответствующие выводы из того определения брака, какой здесь находится: «форма, сиесть образ, или совершение брака, суть словеса совокупляющихся, изволение их внутреннее, пред иереем извещающая»; «вещь сие тайны есть муж и жена, в приобщение брака честно кроме всякого препятия правильнаго совокупитися изволяющии»¹⁴. Автор «свитка», цитируя разные места Кормчей (лл. 404, 405, 428, 429:500), не буквально воспроизводит их, a по смыслу. Буквально с подлинником совпадает только одно место из Матвея Правильника (Властаря), в Кормчей однако читающееся в другой редакции. Вот как определяет брак Матвей Правильник: «брак есть мужа и жены сочетание и снаследие во всей жизни, божественныя и человеческия правины общение, любо благословением, любо венчанием, любо с записанием, а яже чрез сия бываемая, яко не бывша вменяем»¹⁵. Матвей Канонник привлекался к полемике из-за брака давно уже, но данными местами, по свидетельству проф. Ивановского, стали пользоваться только новейшие брачники¹⁶.

По словам «свитков», супружество «по естественному обычаю» имеет свидетелей в лице Авраама, пославшего своего раба «составить брак» сыну Исааку (Быт:24), Иосифа, которому фараон дал в жену дочь жреца Петефрия (Быт:41), Моисея, женатого на Сепфоре (Исх:2), Товии (Тов:6–7)¹⁷. Этот список ветхозаветных «свидетелей», не исчерпывает всех примеров из Ветхого Завета, которые приводились в полемической литературе, но он даёт новое имя – Иосифа¹⁸.

Новозаветных примеров законных браков свитки не приводят, но цитируют упоминания и намёки на них: Мф.31:9–15 – о сыновьях брачных и женихе, Мф.19:3 – об установлении брака, о поводах к разводу, о нравственном скопчестве; Ин.2:1–11 – о браке в Кане Галилейской; Еф.5:25–32 – о супружеском союзе, как образе отношений Христа к Церкви. Эти ссылки тоже были приводимы предшествующими полемистами-поморцами¹⁹.

Из св. отцов «свитки» ссылаются на Иоанна Златоуста, на его «Слово о еже предста Царица», – слово, которое тоже фигурирует в полемической литературе о браке²⁰, и на Кирилла Иерусалимского. На последнего, впрочем, в доказательство мысли о том, что Глава церкви и Верховный Архиерей есть Христос.

Из русских книг, столь чтимых раскольниками, свитки называют Большой Катехизис и Книгу о вере. Большой Катехизис послужил главой 79. Его свидетельства, действительно, очень подтверждают теорию брачников и потому были привлекаемы к делу ещё в XVIII в. Таково, прежде всего, самое понятие о браке, здесь находящееся: «брак есть тайна, ею же жених и невеста от чистыя любве своея в сердце своем усердно себе изволят, и согласие между собою и обет сотворят, яко произволительно по благословению Божию во общее и неразделимое сожитие сопрягаются, яко же Адам и Ева прежде падения и безплотского смешения, прав и истинный брак иместа. И есть сопряжение мужа и жены по законному чину в сожитие нераздельное, иже от Бога приемлют особне сию благодать, дабы дети добре и християнски родили и воспитали, и да соблюдутся от мерзостного блудного греха и невоздержания». А затем Катехизис даёт такой ответ на вопрос: «Кто есть действенник брака?» – «Первое убо сам Бог, яко Моисей боговидец пишет: и благослови я Господь Бог глаголяй, раститеся и множитеся, и исполняйте землю, и обладайте ею, иже и Господь во Евангелии утвержает глаголяй, яко Бог сочета, человек да не разлучает, посем сами брачащиеся сию себе тайну действуют, глаголюще: аз тя посягаю в жену мою, аз же тебе посягаю в мужа моего, аки сам кто продается, сам есть вещь и купец, сице и в сей тайне, сами себе продаются и предаются оба себе купно в сию честную работу» (гл. 79, лл. 391–392)²¹.

На Большой Катехизис автор свитков ссылается ещё раз в подтверждение мысли о том, что теперь у истинных христиан, за отсутствием духовенства, остался един Пастырь – Христос, Глава и Основание церкви, причём цитирует главу 68 (О Господе нашем Иисусе Христе), л. 299, а «в пропечати 249». Что означает последний термин, неизвестный и словарям русского и славянского языков и самим старообрядцам, не знаем²².

Последние по времени аргументы составитель свитков заимствует из русского законодательства, разрешающего браки раскольнические и «кроме венчания поповского». Им процитированы указ имп. Петра I Ржевскому, капитан-поручику, 24 марта 1719 г. и указ имп. Екатерины II о выходящих из-за границы старообрядцах, 14 декабря 1762 г.²³ Но уже И.Ф. Нильский отметил, что этими, равно и другими двумя цитируемыми в литературе брачников указами (9 окт. 1718 г. и 17 марта 1775 г.)²⁴, отнюдь не узаконялись их браки. Указ, данный Ржевскому, требует «с раскольников, которые женятся тайно не у церкви, без венечных памятей, наложить особливый сбор, а именно: рубля по три с человека мужска и женска полу, на обе стороны поровну». В то время, как брачники думали, что имп. Пётр, считаясь с фактом раскольнических сопряжений вне церкви, узаконил их и обложил сбором, – проф. Нильский объяснил, что сбор этот вызван финансовыми планами государя, нуждавшегося в деньгах, и нисколько не располагал Петра легализовать как самых старообрядцев, так и их браки. Раскольников он по-прежнему считал «лютыми неприятелями, и государству и государю непрестанно зло мыслящими»²⁵ и «раскольнические дела – злодейственными». В частности относительно браков старообрядцев 15 мая 1722 г. Петр Алексеевич узаконил: «обоих раскол держащих лиц не венчать; а если и без церковного венчания жить собою станут, допросить. И кто венчал, или без всякого венчания живут, и того венчавшего сыскать к наказанию, да и венчавшиеся, яко своего обещания (которое при записании своем в явный раскол с роспискою учинили) преступники наказанию подлежат. А если сами собою сожитие свое восприяли, за то их, яко законопреступников явных, звать на суд архиерейский; а если же не похотят сказать, кто венчал их, или без всякого венчания сжились, то взяты будут в розыск»²⁶. Ещё решительнее мера к пресечению раскольнических браков объявлена была сенатом «обще с синодом» 16 июля 1722 г.²⁷ Что касается указа имп. Екатерины II о позволении раскольникам выходить из-за границы и селиться в пределах России, то хотя в нём и приводится, в числе других, текст указа Петра В. от 24 марта 1719 г., как определяющий юридическое положение раскола в государстве²⁸, но, судя по отрицательному отношению церковной власти при Екатерине II к старообрядческим бракам вообще, едва ли узаконил последние²⁹. Проф. Нильский доказывает, что не только в конце XVIII в., но и в первой четверти XIX говорить о легализации раскольнических браков, венчанных ли попами или бессвященнословных, не приходится³⁰.

Ввиду этого едва ли можно говорить о гражданском характере раскольнических браков до 19 апр. 1874 г., когда правительство узаконило запись их в волостных правлениях и в полицейских участках и тем создало для них юридическое основание³¹. Но если не в строгом смысле, то в житейском можно назвать гражданскими все те прочные семейные связи старообрядцев, в которые они вступили без благословения православной ли церкви, своих ли религиозных общин. Именно без благословения. В этом отношении неприемлем взгляд И.Ф. Нильского, который, изложив учение Ив. Алексеева, заметил: «Очевидно, что он смотрит на брак с естественной, а не с христианской точки зрения, и, разумеется, собственно брак, так называемый, гражданский. Как ни странным может показаться читателю, что Алексеев – раскольник, которого мы привыкли считать жарким ревнителем старины и буквы, ещё в первой половине прошлого (XVIII) столетия заговорил о браке подобно современным нам ревнителям женской эмансипации, однако смеем уверить, что мы изложили учение его совершенно верно»³². Подобно проф. Нильскому и другие писатели проводили мысль о том, что Алексеев, Емельянов, Скачков и иные старообрядцы теоретически и практически подготовили решение в России вопроса о гражданском браке³³. Но проф. Ивановский справедливо возражает этим писателям, указывая на то, что названные поморцы смотрели на вводимые ими браки как на браки священно отправляемые, как на тайну, хотя бы в смысле образа союза Христа с церковью и, во всяком случае, приравниваемую к прочим церковным таинствам, не говоря уже о том, что совершение брака поручалось иногда у поморцев православным священникам (Ив. Алексеев), а если и наставникам-мирянам, то обставлялось отправлением известного чина³⁴. He столько последнее (церковное венчание по обрядам того или другого вероисповедания сопровождает иногда и гражданские браки в собственном смысле, узаконенные в некоторых западноевропейских государствах), сколько стремление связать свои брачные сопряжения с библейскими установлениями и примерами, подкрепить их свято-отеческими и каноническими определениями, делает браки поморцев в большинстве случаев далёкими от гражданских, а приближающимися по духу к христианским бракам первых веков церкви³⁵...

Из текста печатаемых нами договоров не видно, было ли совершено при заключении того и другого брака какое-нибудь венчание в часовне, или дело ограничилось только соблюдением тех условий, которые в них содержатся. Можно однако допустить, что в Саратове поморцы венчались, как не обходились без того в с. Самодуровке. Есть известие, что в Саратове уже в конце XVIII в. существовало «согласие поморской общины», приемлющее браки, под управлением очень влиятельного купца Алексея Казакова³⁶.

При чтении «свитков» можно сделать ещё одно наблюдение бытового характера. Если московская купеческая дочь Татьяна Савельева в 1798 г. грамоте умела, то саратовские мещанки и крестьянки около 1820 г. были поголовно безграмотны; из пяти упоминаемых в свитках дам и девиц ни одна не могла подписаться собственноручно...

Печатаются «свитки» с соблюдением орфографии, но с некоторым изменением интерпункции и с уничтожением надстрочных знаков.

К. Харлампович

I

Господи, Исусе Христе, сыне Божий, Благослови и освяти и сохрани нас силою креста живоноснаго ти.

Есмы смиреннии, собрахомся днесь в честь и в славу певаемого и славимого в Троицы Бога нашего, Отца и Сына и святого Духа, во исполнение же евангельских, апостольских и отеческих велений и в последование церкви Христовы, соборныя древле православныя восточныя, седми вселенскими соборы и поместными утвержденныя и святейшими патриархи, и цари православными содержимыя, со всеми догматы ея, и тайны церковными, ово по уставом и правилом, овоже и обычаем, писанным и неписанным. По приличию времени осмочисленного века, готовы и усердны к покорению и содержанию быти вси нижеподписавшиеся, a якоже церковь древлеправославная имены и образы различными нарицается по свидетельству Златоустого Иоанна в Маргарите, в слове о еже предста царица, такоже и обычаи и поступки бываемыя различныя при тайнах церковных содержала, а не отметала. Яко же показуют вечныя горы, от сих вечных гор, пророк же глаголю и апостол, а мы ныне вину прияхом и о еже пако (како?) вообразити церковию тайну, еже есть брак, и первое указание от помянутыя церкви древле православныя приемлем и свидетеля естественному закону в памяти содержим Еноха, писанных же Илию, ревнителя, благодатном же богословца Иоанна, к сим же и Павла избранаго сосуда, речение, еже рече честен брак во всех и ложе нескверно.

Брак же, по уставу церковному, составлятися должен во время благополучное, кроме гонителей, сим образом, якоже Кормчая свидетельствует. Под седмию виды непременно брак составляется. а҃ вид брака: жениха и невесты вольное произволение и совокупление, и наследие во всей жизни, божественныя же и человеческия правины приобщение, любо благословением, любо венчанием, любо и записанием. А яже чрез сия бываемая, яко небыша, вменяем. Книга Матфея Правилника состав г҃, глава в҃. в҃ вид: аще имут леты законныя, г҃ вид: дабы не было к препятию брака сродство духовное, или плотское. д҃ вид: родителей со обоих стран благословение. е҃ вид: со свидетельством достоверных, честных и надежных свидетелей, аще духовных, аще ест(ест)венных. ѕ҃ вид: с повелением господей, аще подвласни суть. з҃ вид; благословение иерейское, аще православни суть. И таковыми виды седморичными брак честен есть и незазорен совершается. В нужду же, за неимением священства и не суть подвластныя, могут составити брак и под пятию виды вышереченными, якоже церковное писание показует, купно и естество тому поучает. И свидетель достоверен естественному обычаю, еже како составити брак, отценачальник Авраам, егда раба своего посла во имя Божие составити брак Исааку сыну своему, яко же Златоуст в беседах глаголет на послание Павлово. Писанному же закону свидетель праведный Товия, якоже книга его показует во главе ѕ҃ и з҃. Новоблагодатной (е)же свидетельство обычай древних христиан православных, в нужду бываемыя. Еще же свидетельство и поучение обретается пространнее в Катихисисе большом, во главе оѳ҃, и в Кормчей, на листу у҃д, у и ф҃. Паче же во евангелии Христовы глаголы уставляют брак. Мф. зач. ои҃ и ла҃. Иоанн, зач., ѕ҃, Павел к Ефесием, зач. сл҃а. Бытия кд҃ и ма҃. Исход в҃. Второе царств. Зонар правило рві҃. Императора Петра Великаго указ д҃, данный Ржевскому капитану порутчику ҂аѱѳ҃і году, и ҂аѱѯв҃ состоявшейся указ о выходящих из заграницы расколщиков согласно утверждает брак, и кроме венчания поповского. Нам же паче всего в нынешнее время, за неимением видимых пастырей, потребно есть знати единого истинного пастыря Исуса Христа, вечного архиерея, по свидетельству в Книге о вере, во главе з҃ и на того единого надежду возлагати, в него веровати, на него уповати и святым его именем освящатися, по научению Кирила Иерусалимского, во оглашении ді҃, число ле҃, и в Катихизисе большом, во главе ѯи҃ на ли(сту) сч҃ѳ-м, в пропечати см҃д. Точию ведати подобает брачитися хотящим, что есть правда божественная и что есть правда человеческая. Правда Божия сия есть: еже обоим, жениху и невесте потребно быть во единой вере и во единой церкви святей соборней, – ведати и сохраняти заповеди Божия и церковное учение, соблюдати праздники Христовы, Богородицыны и святых великих, хранити же и посты четыре соборныя, среды же и пятки, и быти в вере верным, крепким и постоянным, и в различныя секты не уклонятися; распри и раздоров не делати, и соблазнов никаковых не полагати друг другу и ближним в вере. Правда же человеческая сия есть: еже по совести естественной жити, правду, мудрость, мужество соблюдати, друг друга любити и, да скращеннее реку, его же себе не хощем, и другому не творим. Таковым бо обетом и жительством в приобщении Божия и человеческия правды, брак прав быти может и в твердости состоится. Егда же начнут понечесому друг друга ненавидети или наветовати, убийством или чародейством смерти искати или во иноверие уклонятися, тогда брак расторгается по церковному общему суду. Кормчая ли҃(стъ), ук҃и, ук҃д. От сих вышепредложенных свидетельств в нынешнее нужное время мы нижеподписавшиися родители детем нашим и свидетели положили совет, благословение же и свидетельство, о еже како составити брак по прошению лиц хотящих брачитися, из саратовского мещанства обои, жениха Антона Матвеева и невесты Прасковьи Ивановой, по благословению же нижеименованных родителей и естественных сродников, свидетелей, кроме препятия вин законых. И тако по оному вышенаписанному, аще и сокращенному, но зело надежному ко спасению свидетельству, еже жениха и невесты вольному произволению, и родительскому благословению мы, брачившиися, Антоний и Парасковия, обет и произволение положили всеусердно, еже во всей нашей жизни, аще Бог соблаговолит и благословит нас в настоящем веце сем жительствовати, то должны хранить божественную и евангельскую истину, хранити же и соблюдати правду человеческую, поучатися же и покарятися во всем выше помянутой церкви древлеправославной, прельщающих же и прельщаемых бегати и своей воли юностной не держати, всем со страхом и верою кресту Христову покланятися, и недостойными нашими усты нозе Христове целовахом, при подписавшихся родителех наших и свидетелей достоверных, в чем своим рукоприкладством сие и утверждаем.

К сему свитку брачного сочетания в силу вышеписанных резонов християнин Матвей Иванов³⁷ и с женою моею Авдотьею Семеновою вышеозначенному жениху Антонию, сыну нашему, женитца на означенной девице Парасковии чистосердечно повелеваем, коих и жить по закону наставлять обязуемся. В том вместо жены моей и за себя руку приложил.

К сему свитку брачнаго сочетания в силу вышеписанных резонов християнин Иван Козмин с женою моею Акулиною Степановой выше значенной невесты Парасковьи, дочери нашей, в супружество на означенном женихе Антоние чисто сердечно повелеваем, коих и жить по закону наставлять обязуемся. В том место жены моея и за себя рук приложил.

И³⁸ посему мы, брачющиися, вышеписанныя жених и невеста, от чистыя любве в сердцах наших усердно себе изволяем и согласие между собою и обет сотворяем, и по благословению наших со обоих стран родителей и честных свидетелей в нераздельное сожитие сопрягаем, и обязуемся зде вышеписанное произвести по елико можно во исполнение. Во уверение чего под сим своеручно и подписуемся: Антоний Матвеев руку приложил.

К сему свитку вместо невесты Параскови Ивановне во свидетелства отец его (?), за неумением ея грамоты, кросна (крестный?) Григорий Степанов.

К сему свитку во свидетельство со стороны невестиной отец ея кресно(й) Григорий Степанов руку приложил.

Брат жениха во всей вышеписанной силе Феодот Матвеев, мещанин саратовский, руку приложил по своему смирению.

Во свидетельство подписуюсь Иван Синельщиков, мещанин Саратовский.

Шестнатцать годов, пожел и сі҃ дней, и умре³⁹.

II

Господи Исусе Христе Сыне Божий, помилуй нас. Аминь.

Собрахомся мы недостойнии и грешнии, нижеподписавшиися, хотяще составити брак, жениху Ивану Васильеву, a невесте Аграфене Матвеевой. К чему они имеют свободную волю и ненудимое произволение, чистую и усердную друг ко другу любовь и не имев между собою никоего законного препятствия, хотяще сопрящися во общее и нераздельное супружеское сожитие, и быть яко един человек, по писанному; муж бо и жена несть два, но един человек и плоть едина. А яко да не праздно или тщетно нецыи возмнят быти совокупление оных, ниже яко по воздуху текуще гоним ветры, но яко верно известихомся и уверихомся, в чем состоит законный брак, и ведуще о чем течем и како назидаемся в жизни нашей, того ради благоволихом общим нашим советом написати сие.

Первое. Православную християнскую веру, преданную из начала святыми апостолы и утвержденную святыми отцы на седми вселенских соборех и на девяти поместных и извещенную протчими святыми отцы, пастыри и учители нашими, и засвидетельствованную кровию мученическою, всею силою блюсти и хранити, яко зеницу ока, и содержати непорочно, ничтоже прилагая, ниже отлагая, веровати, яко символ содержит и научает, ведуще известно, яко кроме правыя веры несть возможно угодити Богу.

Второе. По состоянию текущего всезлобного времени, в неже грех ради наших, увы! достигохом, понеже умным светилам омрачитися, и звездам отпасти, и свет благоверия погубити, и быти зелному мраку и тме глубоцей, и всюду смраду явитися, и никоего благонадежия ко спасению не имети, токмо оставшим некоторым прелестным звездам, имже по апостолу мрак темен во веки блюдется. И нам от таковых звезд прелестного света не требовати, и власти их по образу пастырскому не подчинятися, но прибегати над пастырми к пастырю истинному Христу Богу нашему, к могущему спасти и погубити. По реченному, вместо бесчисленных архиереов и иереов единого истинного и неложного Христа имамы, той бо, един вечный и истинный архиерей, готов подать очищение просящим от Него в совести благе, и тако к нему прибегати, помощи и заступления и совершения от него искати и просити и в том всю своего спасения полагати надежду.

Третие. Брак же по уставу церковному составлятися должен во время благополучное, кроме гонителей под седмию виды⁴⁰. Первый вид брака – жениха и невесты вольное желание и общение, еже хранити Божию и человеческую правду. Вторый вид – родителей со обоих стран благословение. Третий вид – леты законными аще имут, Четвертый вид – не было бы к препятию брака сродство духовное или плотское. Пятый вид – со свидетельством достоверных честных и надежных свидетелей и сродников, аще духовных, аще естественных. Шестый вид – с повелением господей, аще подвласни суть. Седмый вид – со благословением священническим. И тако седмочисленными виды брак честен и незазорен совершается. В нужду же, за неимением священника и не суть под властию, то составляется брак и под пятию виды вышереченными. Еще же свидетельство и поучение обретается в Катихизисе болшом, глава ѻѳ҃, и в Кормчей, на листах уд҃ и уе҃ и ф҃-м, и Великого Петра Императора указ д҃, данный Ржевскому капитану-порутчику ҂аѱѳ҃і году, и ҂аѱз҃і состоявшейся о выходящих из заграницы расколщиков, согласно утвержает брак кроме вещания поповского. Нам же в нынешнее плачевное время, якоже и выше рехом, за неимением видимых пастырей, потребно есть знати единого истинного Пастыря Исуса Христа, вечного архиерея, на Него уповати и святым Его именем освящатися. От сих вышеписанных свидетельств мы, нижеподписавшиися родители детем нашим и свидетели, положили совет и благословение составити брак, по прошению вышеписанных жениха и невесты, хотящих брачитися во общее и нераздельное сожитие, яко же есть писано: сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей и будут оба в плоть едину, и друг другу помогают не точию в радостных, но паче в скорбных, и вся беды и скорби и лишения различныя претерпевают и единомысленно любовию покрывают их. В чем со страхом и верою кресту Христову поклоняемся и недостойными нашими устны нозе Христовы целуем. Под сим с обоих стран родители и достоверныя свидетели рукоприкладством нашим сие утверждаем. ви҃-го дня маия. Лета миробытия ҂зтла҃-го (от Христа ҂аѿкг)⁴¹.

К сему брачному составлению в силу вышеписанных резонов, мещанин саратовской Петр Иванов с женою своею Еленою Ермолаевой сыну нашему Ивану Васильеву к брачному совокуплению с графеною Матфеевой поступить благословляем, в том вместо жены своей и за себя руку приложил.

К сему брачному составлению, в силу вышеписанных резонов, мещанин саратовской Матвей Иванов и с женою Авдотьею Семеновою, дочери нашей Аграфене в замужство за Ивана Василева поступить благословляем. Коих во всю нашу жизнь, поелико можем, в законе Божии наставлять обязуемся. В том вместо жены моей и за себя руку приложил⁴².

И посему мы, брачющиисяя, вышеписанныя жених и невеста, от чистыя любве в сердцах наших усердно себе изволяем и согласие между собою и обет сотворяем, и по благословению наших со обоих стран родителей и честных свидетелей, в нераздельное сожитие сопрягаемся и обязуемся зде вышеписанное произвести, поелико можно, во исполнение. Во уверение чего под сим и подписуемся: Иван Васильев подписал.

Вместо невесты Аграфены Матвеевой за неумением её грамоте мещанин Иван Федотов росписался⁴³.